Skip to main content

Шримад-бхагаватам 9.21.6

Текст

тасмаи сам̇вйабхаджат со ’ннам
а̄др̣тйа ш́раддхайа̄нвитах̣
харим̇ сарватра сампаш́йан
са бхуктва̄ прайайау двиджах̣

Пословный перевод

тасмаи — ему (брахману); сам̇вйабхаджат — отдал выделенную; сах̣ — он (Рантидева); аннам — пищу; а̄др̣тйа — почтив; ш́раддхайа̄ анвитах̣ — наделенный верой; харим — Верховного Господа; сарватра — повсюду; сампаш́йан — наблюдающий; сах̣ — он; бхуктва̄ — поев; прайайау — ушел; двиджах̣брахман.

Перевод

Поскольку Рантидева понимал, что Верховный Господь присутствует повсюду и в каждом живом существе, он с верой и почтением встретил гостя и накормил его. Поев, брахман удалился.

Комментарий

Рантидева понимал, что Господь присутствует в каждом живом существе, но не считал, что от этого каждое живое существо становится Богом. Более того, он не проводил различий между одним живым существом и другим. Рантидева ощущал присутствие Господа как в теле брахмана, так и в теле чандала. Таково истинное понимание равенства. Господь Сам подтверждает это в «Бхагавад-гите» (5.18):

видйа̄-винайа-сампанне
бра̄хман̣е гави хастини
ш́уни чаива ш́ва-па̄ке ча
пан̣д̣ита̄х̣ сама-дарш́инах̣

«Смиренный мудрец, обладающий истинным знанием, одинаково относится к ученому брахману, корове, слону, собаке и собакоеду [неприкасаемому]». Пандит, то есть ученый человек, ощущает присутствие Верховной Личности Бога в каждом живом существе. Хотя сейчас стало модным оказывать особое почтение даридра-нараяне, или «нищему Нараяне», у Рантидевы не было причин отдавать кому-то предпочтение. Тот, кто считает, что, поскольку Нараяна находится в сердце бедняка, даридры, его следует называть даридра-нараяной, заблуждается. Следуя этой логике, собак и свиней тоже можно назвать Нараяной, поскольку Господь находится и в их сердцах. Было бы ошибкой полагать, что Рантидева придерживался такой точки зрения. Напротив, он в каждом видел частицу Верховной Личности Бога (хари-самбандхи- вастунах̣). Теория философов-майявади, которые считают Богом всех и каждого, в корне ошибочна, и Рантидева никогда не согласился бы с ней.